Суицидальное творчество Опции

[frih]

Это рассказ был написан мной давно, но выложить решил сейчас. В последнее время мне очень плохо, и этот небольшой.. одним словом то, что написано ниже, как нельзя лучше отображает мой внутрений мир...

Крик Души.

Вил, зайдя домой, кинул свой рюкзак в угол прихожей. Он скинул тяжелые ботинки, повесил плащ на крючок в прихожей и направился в свою комнату. Парень был высокий, худой, бледный. Из-за нехватки сна, под глазами четко вырисовывались бледно-фиолетово цвета круги. Квартира бы пуста, если не считать самого Виле, и его кота, персидской породы, по кличке Дрим. По щекам Вила текли слезы…

Войдя в свою комнату, охваченной полумраком, Вил с силой ударил кулаком по выключателю. При ударе он задел фотографию своей девушки, вдребезги разбил стеклянную рамку, и сломал выключатель. По руке начала медленно течь кровь, свежая кровь.. Но он не обратил на это внимания, а только кинул в адрес выключателя несколько коротких оскорблений.

Пройдя в глубь комнаты, Вил посмотрел сначала на рамку, затем на свой окровавленный кулак. Он прислонился спиной к стене, и медленно сполз по ней. Он плакал. Слезы текли.. текли по его лицу…

В его голове бушевало много разных мыслей. Вообще сегодня, за один день случилось столько событий, сколько зачастую не случалось у него за один месяц, или даже дольше. Причем, эти события были не самыми приятными. Он провалил два экзамена в университете, хотя всегда был отличником, и даже четверки были для него большой редкостью.. он публично оскорбил (причем как оскорбил) декана своего факультета… сегодня на его перспективной карьере была поставлена жирная точка… Но все это его сейчас мало волновало, а если говорить точнее, вообще не беспокоило. Ему было плевать на все эти мелкие, промежуточные детали жизни, которыми он уже давно всерьез не интересовался. Он переживал из-за другого, из-за того, что его бросила его девушка. Девушка, которую он любил, которой доверял, которую боготворил…

Виле просидел неподвижно больше четырех часов. На улице уже начинались сумерки. Он стал замерзать. На нем были только темные джинсы. В его небольшой комнате было очень холодно, уже кончался ноябрь, но снега еще не было, погода «баловала» людей только сильными ветрами и ледяными ливнями. Форточка была приоткрыта, и через эту щель в комнату проникал единственный луч уже ослабевавшего света.

Спустя еще час, он сильно замер, во рту пересохло, но ему было все равно. Он смотрел на фотографию в разбитой рамке, которая стояла на полке возле, теперь уже сломанного выключателя. С фотографии на Вила смотрела молодая, красивая девушка. Белоснежная кожа, алые губы, черные волосы, голубые глаза.

- О боже.. как же Она красива.. – почти беззвучно, еле шевеля губами, сказал Вил глядя на фотографию. Слезы опять потекли по его щекам. От краски и слез, у него на лице оставались темные разводы – Что же я сделал? – также почти беззвучно, шевеля губами, спросил он сам себя – Зачем? Почему? Зачем она это сделала?

Он наклонил голову, и теперь смотрел на фотографию из-под своих черных как ночь волос. Девушка на фотографии едва заметно улыбалась, в ответ этой легкой улыбке улыбнулся и Вил. Правда любящей улыбкой ее назвать было трудно, она скорее походила на улыбку человека, жизнь которого внезапно оборвалась. Улыбка как у тех людей, которые понимали, что им уже не выжить.

- Почему? Почему это случилось именно со мной? Или может я сам сделал что-то не так? – он задавал вопросы пустоте, но, не получая ответ на поставленный им вопрос, задавал следующий…

Так продолжалось довольно долго. Кровь на кулаке Вила уже засохла, но каждый раз, когда это случалось, он с силой бил кулаком в пол, до тех пор, пока кровотечение опять не начиналось. Ему нравилась боль, нравилось, как кровь медленно струиться по его руке. Нравилось, как капля, постепенно набирая вес – срываясь падала на пол, в небольшую кровавую лужицу.

Вил ушел в себя. Он представлял себе какие-то сцены, картины, что-то глупое, нелепое вертелось у него в голове. Он представлял, что-то воображал, но а на внешний мир, в котором он находился уже только частично, не обращал никакого внимания. Он оцепенел от холода.. он.. ему было плохо.. очень плохо… так плохо, как ни разу плохо еще не бывало в жизни.

Уже стояла ночь. Родители на несколько дней уехали к двоюродной сестре матери, погостить, и Вил должен был быть один еще несколько дней. От холода у него начали неметь руки и ноги, он так замер, что просиди еще пару часов в этой комнате, он точно получил бы обморожение. Он встал, подошел к музыкальному центру и включил музыку. Поставил свою любимую музыку, которую слушал, когда ему было плохо. Отрегулировав громкость, он вышел из комнаты, и пошел на кухню. От теплого воздуха, который окутал его, когда он вышел из промерзшей комнаты, у него по спине «пробежали мурашки». В квартире было темно, на улице уже была ночь, и только из-за угла, вслед хозяину, на него предано смотрели два зеленых глаза Дрима. На кухне, из небольшого настенного шкафа, он достал бутылку красного сладкого вина, открыл ее и налил себе чуть больше половины высокого бокала.

Он сделал глоток. Ему показалось, что вкус вина ему очень знаком. Ему казалось, что это не вино, а что-то другое, но то, что он пробовал совсем недавно, но сейчас не мог вспомнить что именно. Затем сделал еще один маленький глоток, и еще. Он чувствовал, как вино уходит вниз по его кишечнику, как вино греет горло, как его обдало приятным, жгучим теплом. От этого он содрогнулся. Ему стало немного легче. Допив вино в бокале, который он держал в руке, он налил в него еще немного вина и вернулся в свою комнату.

Музыка играла как всегда, Вил всегда ее слушал, и она ему помогала, но только не сейчас. Настроение, которое казалось, стало немного лучше, камнем упало на дно. Теперь оно было просто паршивое. Настолько паршивое, положение на столько плохое... что не хотелось больше жить.

Он сел на холодный пол и стал смотреть на фотографию. Девушка была так красива, необычайно красива! Девушка была подобна богине. Вил не мог, просто не мог оторвать от Нее взгляд. Еще недавно, меньше дня назад, девушка с фотографии была его самым любимым человеком. Но сегодняшний день все изменил. Ссора, которая разгорелась сегодня между ними, из-за пустяка, разорвала все их отношения. Саша больше не то, что видеть, Она даже слышать не хотела о Виле. Это доставляло ему огромные мучения, он переживал, он винил, корил себя.

Не допив вино, Вил швырнул бокал в стену, тем самым, разбив его в дребезги. Осколки разлетелись по помещению. Остатки вина красными струйками стекали по стене. Его глаза теперь горели огнем, он решил исправить всю эту глупую, нелепую ситуацию. Он вышел из своей комнаты и вошел в зал. Там, в шкафу, за стеклянной дверцей на подставке лежал кинжал - сувенир, привезенный самим Вилом из Норвегии, когда они отдыхал там с классом в возрасте четырнадцати лет. Вил, открыв дверцу, достал кинжал и стал его рассматривать. Лунный свет приятно, лаская взгляд отражался от идеально заточенного лезвия. Небольшая, черная рукоятка плавно переходила в металлическое, длинное лезвие. Сам кинжал, если смотреть на него с небольшого расстояния, напоминал дротик. Виле сунул его в черный кожаный чехол, затем он взял из высокой вазы розу. Это была белая роза, очень красивая, любимый цветок Саши и Вила. Он достал ее, осмотрел, и, накинув на себя плащ, вышел из квартиры. Он быстро спустился по лестнице, и вышел на улицу.

Когда он вышел на улицу, было около трех часов ночи. Погода была ветреная и мокрая, да и легкий мороз не давал о себе забыть. Вокруг были большие лужи, моросил мелкий дождик. Погода предвещала сильный ураган, или, по крайней мере, отвратительную погоду. Вил быстрыми шагами направился прочь от своего дома. Людей на улице не было, по крайней мере, Вил никого не встретил, и ему казалось, что улицы пустынны. Полы его черного плаща развивались на ветру, он же теребил черные волосы Вила. Вил шел по улицам пешком, так как транспорт уже не ходил, да и не хотелось парню ехать на автобусе. Путь был не долгий. Вил пересекал квартал за кварталом, идя все время в одном направлении. Он не смотрел по сторонам, ему было абсолютно безразлично, что творится вокруг него. Он смотрел вперед, с опущенной головой, но поднятыми к верху и слегка прищуренными глазами. У него была сильнейшая депрессия.

- Саша, зачем ты это сделала? – спросил он тихо, но ответа не последовало. – ЗАЧЕМ? – тогда он крикнул что было сил и, остановившись, упал на колени с раскинутыми руками, глядя в темное, ночное небо.

Он тяжело дышал, его взгляд был безумен, он кричал. Но крики быстро стихли и на их место пришли еле уловимые движения губами. Вил что-то тихо, так тихо, что невозможно было ничего разобрать, шептал. Он встал, слезы опять текли по его лицу. Постояв с минуту на месте, он продолжил путь. Теперь он глядел себе под ноги, и шел еще быстрее. Ему было невыносимо плохо. Он не знал чего хотел, чего хотел сам от себя, да и зачем он это хочет, он тоже не понимал.

- С каждым шагом я всё меньше и меньше узнаю себя. Я нарушил свои обещания, которые давал тебе. Как долго я молил о прощении… но Боги лишь смеялись мне в лицо – сквозь адский, темный смех сказал Вил.

Он свернул, и теперь направлялся в сторону двадцати шести этажного здания, того самого, где жила Саша. Зайдя в подъезд, он свернул направо и вызвал лифт. Ожидание того самого лифта, как ему показалось, было вечным.. Но вот распахнулись двери лифта, и по глазам Виле ударил электрический свет, с непривычки, полностью на несколько секунд ослепив парня. Но пелена перед глазами спала, и он вошел в кабинку лифта. Двери закрылись, он нажал на двадцатый этаж, и лифт медленно пополз вверх.. но вот и остановка, двери вновь открылись, и Вил вышел из него, спустя десяток секунд, двери за ним захлопнулись и лифт, тихо скрипя, пополз вниз. Вил стоял на лестничной площадке совсем один, в его руке был кинжал, который он взял с собой из дома, и которой сейчас блестел в лунном свете так же, как и дома.

Он подошел к одной из входных дверей в квартиру, и остановился. Постоял несколько минут, подумал, улыбнулся своей темной, страшной улыбкой, переложил кинжал в правую руку и нажал на звонок возле двери. За дверью раздалось «дз-з-з-з-з-з-з-з». Вил напряг свой слух и услышал, как с другой стороны кто-то приближается к двери, шлепая босыми ногами по каменному полу…

Дверь открылась, и за ней показалась Она. Девушка с фотографии, девушка Виле, это была Саша. На ней был только шелковый топик и трусы. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Виле сделал шаг на встречу Саше. Саша сделала шаг на встречу ему. Они обнялись, как никогда крепко сплелись в объятиях. Затем поцелуй. Такой страстный, такой прекрасный, такой, которого у них еще не разу не было. Казалось, все обиды уже забыты. Время заснуло, текло как никогда медленно. Саша, оторвавшись от поцелуя, тихо вскрикнула, и Вил почувствовал как она, не в состоянии стоять на ногах, но и не разжимая объятий, тянет его к полу, а его по его правой руке потекла горячая кровь. Он опустился на колени, Саша лежала на спине, на каменном полу. Она вся была в крови. Вил держал окровавленный кинжал в руке, и стоя на коленях, любовался красотой Саши. Он не мог оторвать от нее взгляд. По ее лицу потекли слезы.

- Зачем ты сделал это? – очень тихим, приятным, ангельским голосом спросила она.
- Любовь… Любовь - неукротимое пламя, а мы с тобой - его заложники по доброй воле, но, родная, в этом нет нашей вины. Доверие - ведь это слово знает каждый влюбленный. Оно же – тонкое искусство введения в грех, в наши грехи. Впрочем, в этом нет нашей вины. Чем больше мы получаем, тем сильнее нам хочется ещё. Чем дальше мы заходим, тем больше страдаем, малышка. И снова всё кончается слезами… - он перебирал локоны ее черных, прекрасных волос. - Сегодня ночью я умру во имя любви. Детка, умри со мной.
- Я люблю тебя… – Саша умирала, умирала на глазах, но Вил ничего не делал, чтобы спасти ее или помочь.
- Я обожаю твоя белоснежную кожу, я люблю твои ледяные руки, мне дорога каждая твоя слеза, мне нравится смотреть, как жизнь ускользает от тебя…
В глазах девушки теперь читался страх, смятение.
- Мне нравится видеть отчаянье в твоих глазах – Вил улыбнулся, наклонился к ее лицу, и тихо, настолько тихо, что могла слышать только Саша, произнес:
- Мне нравится смотреть, как кончаются песчинки отведённого тебе времени.

После этих слов, он поцеловал ее в, когда-то алые как вино губы. Страстный поцелуй… Вил почувствовал себя сильнее, впервые за этот день. Саша молчала, она просто лежала на руках у Вила, с открытыми глазами и устремленным вверх, пустым взглядом.
Он опустил веки Саши - она была мертва. Затем он еще раз поцеловал ее в губы, положил в кисть ее руки белую розу и встал. Бросив взгляд, последний взгляд на девушку, он стал быстрыми шагами подниматься на крышу здания. Они с Сашей часто проводили там много времени, и он знал, что дверь на крышу открыта. Пару лет назад они с друзьями отодрали от двери замок, и до сих пор его никто не заменил.

Когда он дошел до последнего этажа – так оно и оказалось, замка не было. Вил вышел на крышу, и его ударило вихрем ледяной воды летящей с неба. На улице бушевал страшный ураган, такого уже не было, наверное, лет двадцать.

Вил залез на край крыши, раскинул руки и смотрел в небо. По его лицу били тяжелые капли. Плащ намок, и теперь, из-за своей тяжести не мог развиваться даже под упорством такого сильного ветра.

- Как же приятна смерть! – Он кричал. И после всех страданий на лице появилась улыбка, которой завидуют даже Ангелы. Пытался перекричать стихию – Саша, Я Люблю Тебя, Мы Будем Вместе!

Вил сделал шаг вперед, на встречу пустоте. Под его ногами не было ничего кроме воздуха. От земли его отделяло двадцать шесть этажей, но с каждой секундой, земля становилась все ближе и ближе… их вечная любовь становилась все реальнее….

И после все страданий на лице появляется улыбка,
Которой завидуют даже Ангелы.

06.06.06.

Сообщение отредактировал Vallo - 14.02.2007, 21:26

[Бублик-спиногрыз]

А я то думала, что это у теток только одно на уме... У мужичков оказывается тоже.....
(надеюсь, я не слишком цинична?)

[Ялтинец]

Vallo, мужчина, береги себя и своих близких. Пусть красивый рассказ останется красивым рассказом. Жизнь нужно прожить так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно... Ты все знаешь... Нужно жить, и получать удовольствие. Я не испытываю к герою рассказа жалости, лишь непонимание. Эмоции можно потушить, разум останется разумом. Он мог изменить их мир, но зачем-то его разрушил.

[sp.nd]

Хроники маньяка? Могу цитировать строчки, показывающие характерные для садизма и шизофрении поступки.

[Бублик-спиногрыз]

2 spunder
Ха. ты еще незнаешь, что такое настоящий садизм :-)


хммм. И я наверное все таки циничная. но чего эта тетка двери в трусах открывает? Она хоть в глазок смотрит? Или она как видит, что кто то пришел, так сразу бежит шелковые трусы одевать?

кстате, небольшое замечание. Человек, получивший множествнные ножевые ранения, как правило уже не способен вести осмысленные беседы, да еще и выяснять отношения типа зачем ты сделал это.

Сообщение отредактировал Бублик-спиногрыз - 03.12.2006, 22:48

[Rainy Dahlstrom]

Вообще мораль можно высказать известными словами мистера Мэки.

"Наркотики это плохо, п'нятно? И алкоголь это плохо, п'нятно?"

[Бублик-спиногрыз]

ладно. Чето на человека так все набросились.
А ему я могу сказать только одно - настоящая любовь - это совсем не шелковые трусы и стенания "ах зачем, ах почему".
Это кое что совсем другое... Уж во всяком случае для меня.

[Rainy Dahlstrom]

Кстати к самому автору претензий особо нет. В том плане что стилистически все достаточно добротно написано. С содержанием конечно сложнее, но это пройдет.

[xolod]

Кстати к самому автору претензий особо нет. В том плане что стилистически все достаточно добротно написано. С содержанием конечно сложнее, но это пройдет.

Подписываюсь.
Наверное, стоило бы порадоваться, что человек написал грамотно и без ошибок, но я скорее приму это как должное :)

По содержанию: желаю нашему юному литератору отойти от подобных "суициадльных" размышлений и прислушаться к словам матёрого мужика Ялтинца, он плохого не посоветует.

Жизнь - она, собака, больше, чем кусок дерьма.

Сообщение отредактировал xolod - 04.12.2006, 00:41

[Zeed]

Кстати к самому автору претензий особо нет. В том плане что стилистически все достаточно добротно написано. С содержанием конечно сложнее, но это пройдет.

Тоже присоединюсь - написано отлично.
Vallo,
Не забывай, жизнь такая штука, что все может перевернуться с ног на голову и в один прекрасный момент поймешь - все было к лучшему.

P.S. Налицо некоторые признаки МДС, не зацикливайся на этом и все будет хорошо.

Сообщение отредактировал Zeed - 04.12.2006, 14:20

[frih]

Бублик-спиногрыз, эх.. лично мне, когда писал. то в чем одета девушка волновало меньше всего.
Ялтинец, возможно...

[Бублик-спиногрыз]

2 Vallo
а вот скажи только чесно. Вот если бы она к тебе вышла не в шелковых трусах,а в панталонах с начесом и рваной тельняжке, твоя бы любовь по прежнему была бы настолько трагичной?

[frih]

Бублик-спиногрыз,
Да. И если уже на то пошло, то на ней был шелковый топик, а не трусы...
И вообще, если честно, когда писал, было практически все равно как одета девушка...

[Бублик-спиногрыз]

2Vallo
та ладна... Все вы так говорите....

[Soulseeker]

Банально и поверхностно.

[frih]

Tfeloo_Hy&Gfosaad, благодарю...

[Grimnebulin]

Все-таки осилил. Стоило остановиться после первого абзаца. Содержание и сюжет не то что бы банальны... Это уже и банальностью назвать нельзя. Ну, как сказал Rainy_Day, это пройдет. Есть и светлый момент - это читабельно и нет катастрофических орфографических, синтаксических и прочая ошибок. Вышесказанное относится к тексту, не к реальным чувствам и переживаниям автора. Они-то пусть остаются на его совести.

Да, вспомним школу: жЫ-шЫ пиши с буквой И.

[Soulseeker]

Vallo, на самом деле, из всего, что я читал в этом разделе, далекооо не самый худший рассказ Так что шлишфуй мастерство Для начала вообщем-то совсем неплохо.

[frih]

Дубль.

Она сидела на подоконнике, лицом прислонившись к холодному стеклу. За стеклом – шел дождь. Капля за каплей небо извергало тонны воды. Каждая капля разбивается о стекло. Одна за одной, тысячи капель погибают… Падают вниз.. разбиваются о стекло и асфальт.. и от них ничего не остается.. никто их не вспомнит.. капли живут зря.. у них нету, и никогда не будет любви.. они несчастны…

С двадцать второго этажа и под таким ливнем, разглядеть внизу землю было практически невыполнимой задачей. От прикосновения горячей щеки и лба девушки, сидевшей на подоконнике и глядевшей вниз, стекло местами запотело. Кристьяна тихо плакала. По ее лицу, тонкими, изящными струйками текли слезы, размывающие тушь. Она пыталась что-то разглядеть внизу. Может людей, может деревья… Но сквозь капли, капли дождя и капли своих слез, она видела лишь тусклое и мутное свечение уличных фонарей, которые мужественно стояли под натиском стихии.

- Финн – сказала она слегка севшим голосом. Она обращалась к человеку, который сидел в углу, обхватив согнутые ноги руками, но не смотрела на него. Парень был высокий, худой, но в тоже время сильный. Черные сальные волосы закрывали глаза.
- Мм?.. – промямлил человек в углу.
- Финн, когда же все это кончится?
- Ааа.. – как в забытье протянул парень – Ну, еще немного подождем, а потом можно все и закончить..
- Поскорее бы.. – Согласилась девушка - ненавижу этот жестокий мир.

Прошел еще час. Парень, сидевший в углу, теперь ползал по полу, и расставлял маленькие пухлые свечки, строго по линиям восьмиконечной звезды, маркером нарисованной на полу. Он делал это старательно, по его лицу было видно, что он старался сделать свою работу максимально хорошо. Он постоянно мерил расстояние между свечками, проверял, чтобы все стояли строго по начерченным линиям, и никак иначе.

Из динамика мобильника, лежавшего на кресле, раздалась бодрая, дребезжащая мелодия. От неожиданности, Кристьяна даже подскочила. Звонок резал слух около минуты, когда девушка все-таки решила ответить. Она только сейчас поняла, что это звонит ее мобильник. И то, что телефон вообще звонит в действительности, а не в ее, разыгравшемся воображении. Девушка приложила немало усилий, чтобы встать с насиженного места. К телефону она подходила, немного дрожа, сердцебиение сильно возросло. Кристьяна заметно волновалась, но дрожащими руками подняла трубку, нажала кнопку «ответ» и поднесла телефон к уху.

- Здравствуй дочка.. – раздался знакомый голос матери Кристьяны..
- Привет Ма.. – боязливо ответила девушка.
- Кристя, с тобой все нормально? Почему у тебя дрожит голос?
- У меня все замечательно, не волнуйся, Ма.. – соврала Кристьяна. По-настоящему у нее все было не так прекрасно, как она хотела, чтобы было на самом деле, и как она внушала это близким. За последние пару месяцев у нее накопилось изрядно серьезных проблем, которые надо было решать. Сначала она пыталась бороться с ними, но потом, проблем стало слишком много, а сил бороться с ними – не осталось. Ей надоело – поддержки не было, да и ждать ее можно было только от Финна, у которого своих проблем было еще больше. Спустя две недели борьбы, они ее закончили, пустили все на самотек, и старались проводить как можно больше времени друг с другом. – А у вас с Па как дела?
- Да неплохо – весело усмехнулась женщина на том конце – Вот, вчера были на новом магазине, купили стиральную машину новую, со скидкой. А то старая совсем захирела…
- Понятненько – отозвалась Кристьяна безо всякого интереса. «Да что мне до ваших земных проблем?» подумала девушка.
- Дочка.. что-то не так с тобой. Я же чувствую..
- Ма, у меня все хорошо – ответила Кристьяна. Она попыталась выдавить из себя легкий смешок, но это, наверное, получилось не очень хорошо. Или слова девушки не переубедили мать.
- Ты, наверное, простыла. Всегда ходила по улице с плащом на распашку, а в такую то погоду. Ну, где такое видано? – Начала возмущаться мать – Я всегда тебе говорила: надень теплую куртку, свитер, джинсы и перчатки, шапку на голову, да и иди, гуляй. Нет же, форсить ей надо, неизвестно перед кем. Как вырядится – плащ, длинная юбка, корсет, Эти кожаные наручники..
- Митенки – зло поправила Кристьяна.
- Не важно. Дочка, одевайся потеплее, я тебя прошу. Побереги мои нервы.

Финн показал Кристьяне что уже пора. Девушка поняла это, и поспешила закончить затянувшийся разговор с матерью.
- Ма. Попрощайся с папой за меня.
Девушка отстранила трубку от уха и выключила телефон. Постояв на этом месте еще с минуту, она кинула трубку на диван, и, взяв своего маленького котенка на руки, вместе с ним присела на тот же диван. Она кинула вопросительный взгляд на Финна, все еще возившегося со свечами.

- Кристьяна – возмутился он – Я понимаю.. мне тоже плохо, очень.. но подожди немного. На, - он протянул ей маркер. Тот самый, которым на полу была нарисована звезда хауса. Напиши пару слов, наверное, им это будет потом приятно.
- Да, пожалуй ты прав. – Она приняла из рук парня маркер, и, взяв со стола чистый лист бумаги, и подложив под него толстый журнал, начала выводить строки. У девушки был очень красивый, тонкий, сильно наклонный с завитушками подчерк. Постепенно, на листке появлялись строчки… пятна от слез, падающих на бумагу.

До Свидания…

Ма и Па, не грустите, со мной и Финном все будет хорошо.
Этот мир глупый и жестокий. Тут нет справедливости и законов.
Какой смысл жить здесь? Это абсурд.
Слишком много проблем, а ответов на вопросы – куда меньше чем хотелось бы иметь.
Мы с Финном любим друг друга, мы будем жить вечно.
Мы с ним делаем этот шаг осознанно, полностью себя контролируя.
Мы с ним одного взгляда на этот мир.
Мы верим, что там нас ждет прекрасный, красивый, божественный мир.
Мир, где нет грязи и обмана. Нет пошлости и конфликтов. Мир, где первое место занимает любовь.
Нет глупых ссор. Где нет всего того мусора, который есть в этом жалком мире.
Вы верите мне?
Да нет, конечно, зачем же я спрашиваю? Конечно, вы не верите, да и вряд ли вам это интересно.
Я скажу лишь то, что мы отправимся туда. Туда, где мы сможем заново познать счастье…
Тот мир, он настоящий. Он справедливый. Он дарит людям счастье – приятную смерть.
Поверьте, с нами все будет хорошо…
Не бойтесь за нас, мы будем счастливы…
Мы будем жить вечно, и ничто нас не остановит… Ничто не помешает…
Ма и Па, мы всегда были с вами разных взглядов на жизнь, но надеюсь, вы поймете меня, и не осудите.

Да, и еще. Ма и Па. Вы так верите в Иисуса. Так вот я скажу вам одну важную вещь.
Его нет, и никогда не было. Это всего лишь выдумка. И.. знаете что?
Церковь – это плохое место. Я вам всегда это говорила, но вы не слушали.
Может быть, сейчас вы и будете ругать меня за то, что я написала, но поверьте, это так.
Это так, и вы ничего не сможете изменить, даже если захотите.
Это правда, для вас – жестокая правда. Но это – так, поймите…
Примите эту маленькую истину.
Сотни лет люди заблуждались, и вы заблуждались. Но я то знаю, что Бога нет.
Точнее, Бог есть, но совсем не такой, каким вы его себе представляете.
И мне все равно, что скажут люди, глядя на эти жалкие строки.
Я умираю, умираю во имя любви.
И вообще, любовь – это самое дорогое, что есть у людей. У знающих людей.
Но не мне вам это объяснять…
Да что мне до ваших земных проблем?
Все будет хорошо…
Поверьте…

Лист был полностью исписан. Местами, чернила немного расплылись от того, что на них падали слезы девушки, которая написала эти строки. Кристьяна протянула листик Финну, и тот внимательно прочитав, произнес:

- Ты молодец… умница… ты прекрасна.. Спасибо тебе.
Кристьяна улыбнулась, и сев на пол рядом с Финном, поцеловала его в шею. Он поцеловал ее в губы.. Они усмехнулись. Правда, смех получился грустным, но все равно, у обоих чуть приподнялось настроение.
- Ты закончил? – поинтересовалась девушка.
- Угу – буркнул себе под нос Финн. – Я думаю, можно уже начинать.

Кристьяна кивнула. Они сели прижавшись, друг к другу, и Финн достал из стоящего рядом рюкзака, книгу внушающих размеров. В толстой обложке, на ней залегли глубокие царапины. Страницы, уже совсем желтые от старости, перелистывались с шуршащим хрустом. Буквы в книге были большие, раза в два, а то и в три больше чем в современных. Книга, видимо, была об оккультизме, так как на ее страницах то и дело мелькали какие-то рисунки, чертежи. Финн, быстро пролистав книгу, закрыл ее, провел рукой по переплету, затем перевернул, и громко прочитал:

- Врата – огласил название странной книги парень.
- А что там еще написано?
- Ничего, вроде.
- Ай, Финн, глянь на первых страницах. Всегда пишут, о чем книга. Хотя мне, почему-то кажеться, что эта книга – просто обман.
Финн зашуршал страницами, внимательно пробежался по строчкам взглядом, а потом сказал:
- Да-да, ты у меня как всегда права, умница – Похвалил парень девушку. – Эта книга поможет Вам открыть проход в другой мир. Это – правда. Тут нет никакого вымысла. Здесь собраны только настоящие, проверенные самими авторами книги рецепты по вызову существ из других миров.
Кристьяна улыбнулась, а потом, приложив палец к словам «проверенные самими авторами книги», вежливо поинтересовалась:
- Финн, вот скажи. Ты так нахваливал эту книгу. Говорил что она такая хорошая и все в этом духе. Но тут с первых страниц начинается самая настоящая неразбериха. Вот смотри – она еще раз ткнула пальцем в слова – Кто эти авторы? Тут на книге не написано, да и вообще вроде не написано. Какое издательство, кто и когда издавал эту книгу? Тут ничего не написано, верно? Значит это бред. Ты не обижайся – но эта книга – чья-то шутка. Вот и все.
- Нет. Это не шутка. Просто книга старая, и тогда не печатали все это.
- Автор книги печатается всегда, мой мальчик.
- Кристьяна – строго обратился к ней Финн – Это… я не знаю.. я хочу попробовать вызвать Его. В последние часы моей и твоей жизни, дай мне десять минут, я попробую эту книгу. Ты ведь тоже хочешь увидеть Его?

Кристьяна недовольно фыркнула, положила голову на плечо парню, и стала наблюдать за его действиями. На вопрос так и не ответила. Он еще пошуршал страницами, затем остановился в середине книги, и, почесав за ухом, попросил Кристьяну:
- Проверь, пожалуйста, так ли стоят все свечи.
Девушка повиновалась, и спустя минуту, пришла к выводу, что Финн расставил все правильно, и махнула рукой, давай понять, что ей все равно, и он может продолжать.
Финн, в тусклом свете свеч стал всматриваться в содержимое книги. После нескольких минут, он нудным голосом стал читать.

Читал минут десять, может пятнадцать. Кристьяна не слушала, да и ей, впрочем, было это неинтересно. Она это время щекотала животик своему пушистому котенку.

- Да, ты была права - заключил Финн – Эта книга – бред.
- Я рада, что ты признал свою неправоту. Вот только жаль, что не захотел сделать это немного раньше. Ну да ладно, не беда. Бери вещи, и идем отсюда, из этого грязного мира.
- Да-да, идем. Мы тут и так из-за меня уже задержались.

Они встали. Парень взял маленький лом, стоящий и ждавший, когда же им, наконец, воспользуются. Металл был холодным, от неожиданности, у парня по спине пробежала легкая дрожь. Кристьяна тем временем уже открыла дверь, и теперь ждала Финна. Тот, окинул помещения еще раз беглым взглядом, затем присвистнул, и вышел из квартиры.

Они быстро поднимались наверх. Кристьяна жила в сорока двух этажном доме. Это был высокий дом для их города. Таких было мало, но ей посчастливилось жить именно в таком. Они не поехали на лифте, а решили подняться по лестнице. Они бодро шагали вверх, но смотрели себе под ноги, и лишь считали на каком они сейчас этаже.

Вот и сорок второй этаж. Вон, уже виднеется дверь на чердак, а на двери – старый замок. Финн, с минуту орудовавший возле замка с ломом, наконец, избавился от него, а затем и от лома. Он открыл дверь на крышу многоэтажки и пригласил Кристьяну пройти. Когда девушка зашла, он вошел следом, и прикрыл дверь.

На крыше было скользко. Пару сразу обдало мощным порывом ветра и ледяного воздуха. Все также шел, не переставая, дождь. Благодаря ему, Финн и Кристьяна, уже спустя минуту, вымокли. Они сели на край крыши, свесив ноги вниз. Глянули вниз. С такой высоты, да и с таким дождем, внизу, уже было невозможно различить что-либо. Просто серая мгла, повсюду мгла. Капли со свистом уносились вниз, в эту самую мглу. Вокруг было тихо, если не считать завываний ветра. Финн услышал, как снова начала плакать Кристьяна, и прижал ее к себе. Девушка дрожала. Своей ручкой сжимала руку Финна.

- Мы же так этого хотели, детка. Чего ты плачешь, у нас все будет хорошо, вот увидишь.
- Мне жалко родителей. Потом я не смогу взглянуть им в глаза, когда они узнают, что я сделала.
- Все будет хорошо – успокаивал дрожащую девушку Финн. – Они тебя поймут. Я с тобой, все хорошо. Не плачь, детка.

Он встал, а затем помог встать Кристьяне. Девушка еле держалась на ногах. Финн взял ее на руки, и теперь стоял на краю крыши, глядя вперед.

Девушка, уткнувшись носиком в грудь парня, тихонько плакала. Она чувствовала, как напряжены руки любимого. Как он стоит, защищает ее своим телом от натиска могучего дождя. Он согревал ее, хотя и сам уже замерз. На улице холодно. Полностью промокшие люди на крыше, стоят, вокруг – только воздух, вода и тишина, с редкими капризами ветра. Конечно, это приятно, умирать на руках любимого человека. Сквозь свист ветра и звук разбивающихся капель, ты слышишь три коротких слова, самых дорогих слова на земле. Три слова, которые…

- Я тебя люблю… – услышала Кристьяна голос любимого. Девушка подняла глаза, и взглянула на парня.

Финн, стоявший на самом краю крыши, с плачущей, но как никогда счастливой девушкой. Так он стоял минуту, а потом сделал шаг вперед. Шаг в пустоту, свой последний шаг….

Одного взгляда в глаза Смерти достаточно,
Чтобы, наконец, понять, где по-настоящему хорошо…

28.01.2007

[frih]

Первый рассказ поправил, как он был написан тогда, в оригинале.